Под словом Казачество разумеют различные явления и различные народности (сословия, общины — по разному определению) Востока Европы. 

Казачество — одна из составных частей Русского (Киевского) государства, часть военной его системы (черные клобуки, или черкасы). Таково же Казачество в государственной системе Золотой Орды, во время владычества монголов на Востоке Европы. Казачество — часть военно-поместной системы Польско-Литовского и Московского государств (городовые казаки). Казачество — особая форма государственного бытия и особое содержание его на Востоке Европы в XVI — XVII столетиях (Вольное казачество, республики его — Донское, Яицкое, Волжское и Терское Войска). Казачество — государственная программа Украины в борьбе за независимость; оно — социально-экономическая программа населения Московского государства (Смутное время, разинщина). Казачество — особая военная система и особое положение особого организма в составе Российской империи. 

Таким образом. Казачество — и элемент, и фактор исторической жизни Востока Европы. Казачество, в широком смысле, не только форма свободного сожительства различных народностей в одном целом, но и особая идеология и психология этого сожительства. Казачество — основы особой государственности Востока Европы, противоположные по своему содержанию Русским. 

Восток Европы в географическом отношении представлял и представляет две полосы, существенно отличающиеся одна от другой. К северу простирались леса, а к югу — степи. Эти две полосы, две различные стихии — леса и степи, населенные различными народами за сотни лет до образования Русского государства, имели каждая свою жизнь, особую историю. 

С древнейших времен степная полоса служила географическим коридором, через который на протяжении многих веков продвигались различные племена и народы при своем переселении с востока на запад, из пределов Азии в Европу. 

Новые народы в поисках земель и благоприятных условий для оседания вынуждены были задерживаться к востоку от реки Волги. Причиной этого было противодействие народов, уже сидевших к западу от Волги и Дона. 

Для продвижения далее на запад новому народу приходилось вести упорную, часто весьма продолжительную вооруженную борьбу. Она являлась и неизбежной для него потому, что из пределов АЗИИ часто давил уже новый переселенческий сдвиг. 

Поэтому, как для народов, прочно осевших между Днепром и Доном, так и для продвигавшихся из-за Волги, необходима была вооруженная сила. Вооруженная борьба, в свою очередь, в своих интересах вызывала приспособление и народнохозяйственной деятельности и быта, влияя на выработку и самого характера народа. 

Вооруженная сила являлась необходимейшим элементом для народов, потому что успехом ее и определялась возможность существования в степной полосе. 

Общей, как бы исторической, закономерностью образования государств в степной полосе и развития их было то, что часть народов особого ранее существовавшего государства входила в состав вновь образовавшегося, чем и обеспечивалась государственная и культурная преемственность во вновь образовавшемся государстве. 

'Государства, существовавшие в степной полосе, представляли собой сожительство народов: каждый из них сохранял свой язык, свои племенные, народнохозяйственные, бытовые и религиозные основы и особенности, имел свое управление и устройство; едины были лишь высшая государственная власть и источники культурных влияний. Славяне в степной полосе, являясь давними коренными обитателями ее, достигли значительного культурного развития. 

Лесная полоса на протяжении многих веков была вне постоянной, прочной связи и влияния народов из степной полосы. В лесной полосе преобладали финские племена, занимавшиеся звероловством, охотой и рыболовством. Славянские племена в лесную полосу проникли с юго-запада из Карпатско-Днепровских областей. Переселение их, вызванное передвижением остготов, а затем гуннов и авар, являлось вынужденным, происходило в V — VII столетиях. Земледелие определило оседлый быт славян, культурное превосходство над финнами и победу их над ними. 

Но существование земледелия в лесной полосе, связанное с необходимостью приискания сухих и свободных от леса площадей, вело к разброске и разрозненности славянских племен; внешняя опасность, которая могла бы побуждать к сплочению, отсутствовала. 

Различия в географических и исторических условиях существования, в народнохозяйственной деятельности, быте, религиозном культе, в культурном развитии и в самом характере, вследствие неизбежного смешения с соседними народами (в лесной — с финскими, в степной — с тюркскими племенами), уже заключали исторически складывавшиеся предпосылки для образования из славян степной и лесной полос родственных, но особых народов, еще до возникновения Русского (Киевского) государства. 

Около середины VII века, то есть за два с лишним столетия до образования Русского (Киевского) государства, в степной полосе Восточной Европы образовалась Хазарская империя, или каганат. К концу VIII в. Хазарская империя достигла наибольших своих пределов и наибольшего своего могущества и расцвета. Территориальным ядром ее являлся район между нижним Доном и Волгой, простиравшийся на юг до Кавказского хребта и на запад до Азовского и Черного морей. 

На этой территории жили тюркские и другие народы, которые у писателя той эпохи, византийского императора Константина Багрянородного (948 г.), носят названия: чиги, казахи (казаки), папаги, абхазы. Другая страна называлась Аланией, в ней также жили разные народности, но .главными по численности были народы иранского происхождения. Аланы назывались асами (в русских летописях — осами, ясами). 

В состав Хазарской империи входили и славяне степной полосы Востока Европы, носившие у историков название антов, а после и руссов. В "Паралипомене" Зонары жительство руссов полагается на берегах Черного моря. Идриси также упоминает о городе Руссии: "От города Матархи (Тмутаракани — Тамани) до города Руссии 27 миль, последний лежит на большой реке, вытекающей из горы Кукайя". (Кукайя-гир, как видно из "Книги Большому Чертежу" (XVII в.), возвышенность, с которой берут начало реки Маныч и Кума. Это же название на французской карте 1761 г. — Прим. автора). 

Арабские историки Истахри и ибн-Хаукаль говорят, что русь (руссы) состоят из трех племен: царь первого из них живет в Куябе (Киеве), второго — в Слав и и (Новгороде) и третьего — в Артане (Гане — городе в устье Дона). 

Арабские историки Бамбури и Табори свидетельствуют, что славяне жили в землях хазар и вождь арабов Марван после удачного похода своего в Хазарию увел 20.000 славян в плен и поселил их в Кахетии. Арабский географ Масудн, лично посетивший (X в.) Приазовье и Подонье, говорил: "Между большими и известными реками, впадающими в море Понтус (Черное), находится одна, называемая Танаис (Дон), которая проходит с севера. Берега ее обитаемы многочисленным народом славянским и другими народами, углубленными в северные края". 

О походах руссов по Волге и Каспийскому морю в 913 И 943 гг. труд арабского писателя Московехи, недавно открытый, является первоисточником. (Сообщение профессора Флоровского в "Обществе изучения казачества" в 1926 г. в Праге. — Прим. автора). Руссы были высокого роста, светловолосые и светлолицые, носили короткую одежду, вооружены были боевыми топорами и обоюдоострыми мечами с волнообразными лезвиями. Арабский писатель Масуди устанавливает очень близкое родство руссов со славянами, указывая на то, что они говорили на одном языке с последними, но на разных наречиях. 

В 1170 г. византийский император Мануил, давая генуэзцам разрешение на торговлю с городами на Черноморском побережье, указывает город Матарху, а после него — город Руссию. На карте Эдризи, составленной по сведениям арабских географов в XII в., близ устья Дона, названного Русской рекой, показан город Руссия. Руссия-Артана получила с 1068 г. название Азов по имени половецкого хана. 

В. А. Прохоров утверждал: "Многие этнографические признаки, относящиеся к обстановке быта скифов, повторяются и в последующие периоды жизни славян и в особенности славяно-руссов..." (Лампасы у казаков, превратившиеся в бытовую принадлежность одежды, были у скифов. Как это видно из сокровищ Куль-Обского кургана (чаши и сосуды для вина), лампасы были принадлежностью вождей и военачальников, то есть свободных людей.— Прим. автора). 

Отрыв от Хазарской империи окраин ее — среднего Поволжья и Поднепровья и образование из них самостоятельных государств 

Передвижение в степную полосу новых народов из Азии — угров (венгров), торков (узов) и печенегов, начавшееся в конце VIII в., имело по своим последствиям для Востока Европы чрезвычайное историческое значение. Это передвижение произвело отрыв окраин Хазарской империи: среднего Поволжья и Поднепровья от ядра ее, что и было одним из факторов образования из них самостоятельных государств — Русского (Киевского) и Камской Болгарии. 

Вероятно, что передвижение венгров на запад с Дона и Волги было вызвано ударами печенегов, одна часть ушла на запад, а другая осталась в районах средней Волги и к востоку от нее, где и сохранялась под названием башкир (башкорд). В 886—890 гг. по приглашению германского императора Арнульфа, под предводительством своего короля Арпада, они уже вторглись в Венгерскую долину (Паннонию). Вместе с венграми, как говорит Константин Багрянородный, на запад ушло одно из колен хазарских — кабары. Эти кабары-хазары и явились у венгров родоначальником особого рода и типа легкой конницы — "хазаров-гусаров". 

В это время Русь приазовская приняла христианство. Это видно из свидетельства патриарха Фотия и из Устава византийского императора Льва Философа (836—911 гг.) о чине митрополичьих церквей: на 61 месте показана церковь Русская, а на 62 — Аланская. (Крещение Киевской Руси — 988 г.) 

Итак, Русское (Киевское) государство возникло на преемстве государственном, культурном и военном от Хазарской империи. 

Сущность летописного сказания сводится к следующему. Славянские племена: новгородские словене, кривичи и финские весь и чудь, раздираемые смутами и междоусобицами, для установления у себя порядка и управления призвали от варяжского народа, из рода Русь, трех братьев: Рюрика, Синеуса и Трувора с их дружинами. Мотив призвания вложен летописцем в уста посольства: "Земля наша велика и обильна, но порядка в ней нет, идите княжить и володеть нами". 

Для управления Рюрик с братьями обосновались в раз¬ных городах Новгородской земли (по летописи — в 862 г.). Два дружинника Рюрика — Аскольд и Дир, не получивши будто бы в управление городов, удалились на юг и по пути своем овладели городом Киевом. После смерти Рюрика родственник его Олег, воспитатель его малолетнего сына Игоря, с дружинами варягов, новгородцев, кривичей и финнов спустился по Днепру к Киеву. Сказавшись купцами, плывущими в Царьград, Олег с дружиной, когда пришли Аскольд и Дир, убили их. и таким образом была установлена власть варягов в Киеве (882 г.). 

Из начальной летописи очевидно, что поляне и северяне, будучи славяно-руссами, и были главным элементом образования государства. От них название стало превращаться в общее этническое и государственно-политическое для всех восточных славян, перешло и на Киевскую великокняжескую династию. 

Силы руссов Поднепровья были велики, что видно из похода Аскольда и Дира на Царьград. Поэтому овладение Олегом Киевом при помощи хитрости, легкое подчинение его варягам, как бы вследствие слабости, является неестественным. 

Ослабление сил Русского (Киевского) государства после отрыва Приазовья с Подоньем, произведенного уже печенегами, требовало новых сил, особенно необходимых для осуществления морского похода. 

Варяги господствовали в Новгородской земле и отлично знали путь ("из варяг в греки") в Византию, пользуясь им для торговли. Вполне возможно, что варяги с новгородцами и были приглашены в качестве союзников. Согласно летописи первым князем Киевским был Игорь, принявший власть после смерти Олега (914 г.). Устанавливая правление Игоря с 914 года, летописец до 941 г. на протяжении более 25 лет не дает о нем решительно никаких сведений, кроме туманного сведения о войне (920 г.) с печенегами. 

Значительное усиление Русского (Киевского) государства видно из того, что при Игоре было совершено два похода против Царьграда, оба — морские в соединении с сухопутными. В прежних записях летописец, перечисляя народности, участвовавшие в походах, не ставил названия Русь, в записи же о втором походе Игоря наряду с названиями варягов и полян стоит Русь. Очевидно, что эта Русь была и не варяги, и не поляне. Это могла быть только Русь, недавно вытесненная из степной полосы. 

Запись (Лаврентьевская летопись) относится ко второму походу на Византию: "В лето 6452 (943 г.) Игорь, совокупи вой многи: Варяги, Русь, и Поляны, и Словены, и Кривичи, и Тиверцы, и Печенеги тали (заложники) у них поя, и пойде на Греки в лодьях и на конех, хотя мстити за себя". Действительно, вооруженную силу в походах представляли руссы, а славяне лесной полосы поставляли вспомогательное войско, рабочую силу — гребцов на судах. Этим и объясняется, что первым из добычи давались шелковые материи, а последним — полотняные. 

 

Княжением Святослава началась новая историческая эпоха Русского (Киевского) государства: введение в состав его всех восточных славян и части тюркских народов степной полосы; не только овладение хазарским наследством, но и попытка к осуществлению и более широких задач. 

В начальной летописи облики Олега и Игоря представляются для нас туманными, хотя сама летопись дает все же черты, обрисовывающие в них славяно-руссов, а не варягов. 

Князь Святослав (по имени, безусловно, русс-славянин) и по летописным, и по византийским источникам является во всех отношениях соединением двух элементов — славяно-русского и тюркского. Лицо его, по описаниям византийцев, обнаруживает прилив тюркской крови, возможно, по материнской линии. Внешность Святослава: чуб-оселедец (чуб-оселедец, как и серьга и длинные усы, являлся принадлежностью народов степной полосы — кавказских черкесов, алан, половцев. То и другое носили впоследствии запорожцы и вообще днепровские черкасы, осетины еще до половины прошлого столетия носили оселедец, он был признаком совершеннолетия, возмужалости. Донские казаки (низовые) еще в конце прошлого столетия носили серьгу в ухе с крестом в середине. Чуб, серьги и усы преемственно являлись бытовыми чертами со времени сарматов народов степной полосы. — Прим. автора) на бритой голове, в ухе серьга, короткая одежда, отсутствие предохранительного вооружения (принадлежности варягов) — соединение типичных черт русса-славянина и тюрка. Воспитание, бытовые привычки — влияние той же среды. Святослав ел конину, любил верховую езду, спал в шатре с седлом вместо подушки в головах, обнаруживал исключительную предприимчивость, энергию, выносливость. 

Принцип ведения войны: "Хочу идти на вы", обрисованный летописцем, выявление силы и чести — черты русско-тюркские, являющиеся прямой противоположностью варяжским — хитрости и коварству, обрисованным тем же летописцем в описании занятия варягами Киева и мщения княгини Ольги за смерть мужа. 

Святослав являлся стойким язычником, чтившим Перуна и Велеса — славянских богов; это видно из того, что он не поддался на увещевания матери своей, княгини Ольги, принять христианство. 

Византийский писатель Лев Диакон, писавший в эпоху Святослава, называет, как говорит профессор Самоквасов, "русскую землю Скитией (Скифией), войско — скифами ... , а в описании сражения под Доростолом (в Болгарии) говорит, что "с наступлением лунной ночи скифы (руссы) вышли в поле, собрали трупы своих к городской стене и сожгли на сложенных кострах". Сожжение было погребальным культом скифов и славяно-руссов. Если даже отец Святослава, князь Игорь, был действительно варягом, то он сам представляется уже совершенно "орусившимся". 

Накопление государством сил и средств, происшедшее еще при Игоре от вселения руссов в лесную полосу и вхождения их в состав Русского государства, а вместе с ними и тюркских народностей, давало возможность осуществления завоеваний в степной полосе, ядре Хазарской империи. 

Главные массы печенегов в середине X столетия передвинулись уже к западу от р. Днепра и, распространившись до самого Дуная, направили свои удары против Дунайской Болгарии, бывшей под владычеством Византии. 

Меньшая часть, являвшаяся довольно обособленной от первой, оставалась еще в районе нижнего Днепра. Области Дона, Волги стали свободными от них (по Донцу жили торки), что дало возможность хазарам восстановить свое владычество над частью лесной полосы — над радимичами и вятичами. Но Хазарская империя была уже в состоянии упадка. Отрыв окраин ее, Поднепровья и среднего Поволжья, превратившихся в течение столетия в сильные государства, не только лишил Хазарскую империю былого могущества и богатства, но и поставил лицом к лицу с новыми сильными врагами. 

Хазарская империя слабела и от внутренних процессов, совершавшихся в ней,— воздействия, влияния двух разнородных культур: арабской и византийской. Религиозный фактор имел в этом решающее значение. Поволжье подпало под арабское влияние — Камская Болгария в середине X в. стала уже мусульманской. Казаки я и Алания были давно уже христианскими. 

Таким образом, внутренние причины разрыва между Приазовьем с Подоньем, с одной стороны, и Поволжьем с Каспийским побережьем, с другой, слагались исторически. Явились и внешние — в виде похода князя Святослава. Начальная русская летопись дает отрывочные сведения о походе князя Святослава против Хазарии (966 г.) и даже не вполне ясные сведения о результатах похода. 

Князь Святослав сперва покорил славянские племена: радимичей и вятичей и тем установил прямую территориальную связь Русского государства (через Черниговское княжество) с землями ростовской мери и муромы, которые уже входили в состав Киевского государства. 

Рекою Доном Святослав спустился к ядру Хазарского каганата. Поход против радимичей и вятичей был сухопутным, но при движении на юг Святослав соединил его с речным. 

Разгромив город Саркел, бывший для хазар оплотом с севера, Святослав потом овладел Тмутараканью (близ устья Кубани) и всеми городами в низовье Дона и на Азовском побережье; а победой над казахами (черкасами) и я сам и (аланами) обеспечил свои новые владения с северо-востока и востока. 

Русская летопись совершенно не говорит о вооруженной борьбе князя Святослава с руссами подонскими и приазовскими, как ничего не говорит и об овладении городом в низо-вье Дона — Руссией (Артаной), который, как и другие, несомненно, существовал в то время. Города в низовье Дона не упоминаются потому, что они не были разорены Святославом, как это было сделано с Саркелом. 

Следствием похода в Подонье и Приазовье был разгром Хазарского каганата и введение части его территориального ядра — Казакин — в состав Русского государства под названием Тмутараканского княжества, то есть воссоединение в од¬но государственное целое всех славяноруссов к востоку от Днепра. 

Завоевания Святослава явились следствием не простого случайного похода, а осуществлением вполне осознанных идей и поставленных задач. Из обрисовки похода Святослава против Дунайской Болгарии, смысла борьбы за нее с греками видно широкое понимание им задач и выгод, географических и государственно-экономических, владения водными путями, что достаточно рельефно обрисовывается начальной летописью и византийскими источниками. 

Естественно, что широкий государственный взгляд князя Святослава не ограничивался только Дунайской Болгарией. Вполне понятны были Святославу и те выгоды, какие имели хазары, владея Доном, его устьем и Азовским побережьем, то есть прибрежной частью Казакин. 

В последующих междоусобных войнах русских князей главным объектом их являлось население, перевод его на свои земли победителем от побежденного являлся главным следствием войн, а стремление к тому — одной из главных причин их: территория имела ценность не сама по себе, а по населению, какое на ней имелось. 

Население лесной полосы давало средства Русскому государству. Присоединение Подонья и Приазовья к государству давало громадные торговые выгоды по географическому положению территории, а присоединение населения славяно-руссов и тюркских народностей Казакии, живших издавна вперемежку с ними, уже готового войска, увеличивало силы Русского государства. 

Поэтому присоединение к Русскому государству большей части Казакии, из которой потом образовалось Тмутараканское княжество, можно полагать, было осуществлением сознательных устремлений Русского (Киевского) государства, а не исторической случайностью. 

Тмутараканское княжество, как и все княжества, в кото¬рых были князья Киевской династии, получило название по своему главному городу. Вследствие ударов печенегов Дон потерял значение выгодного торгового пути, и торговый центр перешел из г. Руссии (Артаны) в Тмутаракань. 

Овладев Болгарией, Святослав утвердился в ней, распространив свое владычество до самого Адрианополя, что повело к упорной и затяжной войне с Византией. В итоге война кончилась поражением Святослава и очищением им Дунайской Болгарии. При возвращении из похода он был убит печенегами у днепровских порогов (972 г.). 

Сложение сил руссов и тюркских народностей, в княжение Святослава достигшее наибольших размеров, и давало возможность осуществления широких завоеваний. 

После смерти Святослава произошла упорная междоусобная борьба между тремя его сыновьями: Олегом, Ярополком и Владимиром. После гибели первого она еще более ожесточилась между двумя последними. Ярополк опирался на силы степной полосы, опорой его одно время был город Родня в устье Роси. Владимир, княживший в Новгороде, прибег к помощи наемных варяжских дружин. Это показывает, что никакой вооруженной силы, более или менее действительной, для борьбы с югом из славян лесной полосы и финских племен в то время, как и значительно позже, составиться не могло. 

Превосходство сил и средств было на стороне князя Ярополка, и лишь гибель его дала возможность Владимиру, оставшемуся единственным наследником державы князя Святослава, соединить в своих руках власть над всем Русским (Киевским) государством. 

Силы и средства его были настолько велики, что Владимир мог продолжать завоевательную политику своего отца: походы им велись сухопутные, которые осуществлялись лишь силами руссов и тюркских народностей, бывших в составе государства и союзных ему. 

Владимир лишь временно опирался на варяжские дружины: по овладении "Киевским столом" он принудил варягов оставить Киев и удалиться в Грецию, варяги для Русского государства являлись элементом, войском, бесполезным для сухопутных походов. 

После завоеваний на западе Владимир обратился на юг и покорил Крым, который вошел после этого в состав Тмутараканского княжества. 

Если о существовании последнего княжества в составе Русского государства при Святославе с достаточным основанием можно лишь предполагать, то при великом князе Владимире о том находим указание в начальной летописи: Тмутараканское княжество еще при своей жизни Владимир дал в удел сыну своему князю Мстиславу, то есть при нем Казакия превратилась в княжество. Поход в Крым князя Владимира имел последствием крещение его самого, а затем крещение (988 г.) и всего славянского населения Русского государства. 

Принятие христианства Киевским (Русским) государством было фактором исключительного исторического значения: оно связало религиозным единством славян степной полосы со славянами лесной, племен разнородных в культурном и бытовом отношениях, вызвало появление письменности, что, в связи с религией, давало общие основы дальнейшего культурного развития, одинаковые для всех. 

Принятие Русским (Киевским) государством христианства и распространение его явилось главным фактором внутреннего единства державы Владимира Святого и впоследствии осталось таким же для всех славян востока Европы; на религиозной (византийской) основе позже возникли и другие государственные идеи. 

Русское государство преемственно возникло из Хазарской империи, держава Владимира Святого являлась наследием ее, что сознавалось современниками, это видно из надгробного слова на смерть князя Владимира, в котором владыка Киевский именовал его титулом "кагана"' (хакана), принадлежавшим Хазарской империи. 

После смерти Владимира (1015 г.) держава его была разделена между пятью его сыновьями и племянником на частей (уделов). После гибели трех братьев она свелась к борьбе между Мстиславом и Ярославом и снова, как при Владимире, между югом и севером. Ярослав, бывший еще при жизни отца своего князем в Новгороде, прибег к помощи наемных варяжских дружин; Мстислав опирался (по данным летописей) на силы Тмутараканского княжества (Казакии) и вообще юга; превосходство сил и средств было ощутимо на стороне последнего. Благодаря лишь великодушию князя Мстислава по Городецкому миру (1026 г.) держава Владимира Святого была разделена рекой Днепром на две части. После смерти Ярослава (1054 г.) Русское государство разделилось на шесть уделов, а впоследствии еще более раздробилось, и оно уже не выходило из междоусобных удельных войн князей. 

Таким образом, как образование, так и развитие Русского (Киевского) государства обязано соединению сил славяноруссов и тюркских народностей. Приобщение всех тюркских народностей степной полосы для Русского государства было лишь вопросом времени, и только появление в середине XI в. нового сильного кочевого народа — половцев, и оседание их в степной полосе помешало Русскому государству включить в свой состав все "Хазарское наследство , естественным наследником которого оно являлось 

Отдельные группы тюркских народностей (болгар, венгров, кабаров, черкасов), входившие в состав Поднепровского населения, а затем вошедшие и в состав Русского (Киевского) государства, мало-помалу совершенно ассимилировались в нем. 

Но в Поднепровье из них образовалось и особое население, сохранявшее свою самобытность и национальные черты, а по своему географическому положению на рубеже государства — военную деятельность, быт и воинственный характер. 

Из смешения этих народностей с славяно-руссами, а еще более из орусения их — восприятия языка, религии и культурных основ славяно-руссов, идеологии и психологии образовался впоследствии, в середине XVI в., особый народный организм — запорожские казаки, особая государственная единица — Запорожское Войско. 

Вопрос обеспечения для Русского государства своего южного рубежа являлся для него жизненно необходимым. И* оно издавна прибегало к заселению с этой целью своей окраины группами тюркских народностей; со времени же Владимира святого это заселение и укрепление рубежа входит в своеобразную государственную систему. В летописи под 979 годом имеется такая запись: "Прийде печенежский князь Ильдея и бил челом Ярополку в службу; Ярополк же принял его и дал ему и грады, и власти, и имел его в чести великой". 

Во владения давались города и земли на окраине государства. Приходили на службу роды, колена, группы и от печенегов, и от юрков, и от половцев. В летописи имеется очень много указаний об этих тюркских народностях, осевших на окраинах Русского государства, получивших общее название "черных клобуков", или "черкасов". 

С начала XI в. торки, берендеи, печенеги начали входить в русскую жизнь и составили часть южнорусского населения. В 1054 и 1060 гг. они являются во враждебном отношении к русским. Но через 20 лет они являются в городе, называемом их именем — Торческ, стоявшем у устья реки Роси. Три народности: торки, печенеги и берендея — составляли народонаселение реки Роси (Поросья) и участвовали в междоусобиях князей. Имя "черные клобуки" было для них всех общим и давалось им по внешнему признаку. (Черные клобуки — черные барашковые шапки. "Этот головной убор стал бытовым для всех поднепровских черкасов, а после и всех украинцев. — Прим. автора). 

Кроме этих трех отраслей встречаются и другие названия, как, например: коуи, каепичи, турпеи и другие; иные назывались по родоначальникам, например, "Бастеева чадь". Часть их обитала около города Переяславля в Черниговском княжестве. На Днепре возникли города Торческ, Кане в (по имени печенежского князя Канея) и Черкасы. 

После отлива части славяно-русского населения из Поднепровья при образовании колонии на Северо-Востоке и после разгрома монголами Поднепровья черкасы вместе с оставшимися в Поднепровье славянами стали хранителями славяно-русских идей, придав им впоследствии свойственный тюркам характер. 

Смешавшееся в Поднепровье с руссами тюркское население, орусившееся, воспринявшее оседлость, земледелие, язык, христианскую религию, все же хранило свой тюркский тип, быт и, главное, свой воинственный характер, военные традиции, военное устройство. 

Владычество монголов над Юго-Западной Русью, в частности над Поднепровьем, не было длительным, и влияние их не было сколько-нибудь широким и глубоким. Уже в начале XIV в. Поднепровье (бывшее Киевское и Переяславское княжества) освободилось от владычества их и вошло в состав Литвы и Польши. 

Войско Юго-Западной Руси, в котором поднепровские черкасы составляли главную часть и играли главную роль, носило общее название "русского рыцарства". В 1320 г. оно участвовало в войсках литовского князя Гедимина в походах и битвах под предводительством своих воевод и полковников: Громвала, Турнала, Перунада, Ладима, Прендислава, Светольда и Блудича; князья в то время уже извелись". Русское рыцарство участвовало в походах Литвы против ливонцев и немецких рыцарей и в походах князя Ольгерда против татар к Синим Водам (в низовьях Днепра). 

В 1380 г. русское рыцарство с князьями Ольгердовичами Александром и Андреем, под предводительством воеводы Боброка, участвовало в Куликовской битве. В 1410 г. оно участвует в победе над немцами польско-литовского войска при Танненберге. В 1409 г. русское рыцарство получает жалованную королевскую грамоту от польского короля. В 1439 г. при короле Сигизмунде русское рыцарство, под предводительством воевод: Светольда, князя Северского, полковников Блудича, Дулимы, Претича, Станая, Бурлея, Артазия, Гудимы, силой до 43 тысяч, в союзе с венграми воевало против турок. Вероятно, что в XIV в. произошло усиление приднеп¬ровских черкасов берладниками. 

Берладники представляли из себя остатки руссов (тиверцев, уличей) в приморской полосе, ЖИЛИ ОНИ между Дунаем и Днестром в области реки Берлада. По положению своей территории они вынуждены были сохранять военный быт, соответственное устройство н организацию, что видно из летописи; они принимали участие на стороне южнорусских князей в походе против монголов и битве на Калке (1223 г.). При занятии татарами приморской полосы до самого низовья Дуная и образовании здесь Эдисанской Орды они были вытеснены на север. 

Около половины XVI в. в средней части Поднепровья, в приграничной части с татарами, образовался особый народный государственный организм — Запорожское Войско. 

Оно было вполне самостоятельным государством: первоначально было в союзе с Польшей, при гетманах же князьях Дмитрии и Михаиле Вишневецких было союзником Московского государства (при Иоанне IV) и вместе с Донским Войском сыграло решающую роль во взятии Астрахани (1SS4 г.), а потом и в защите ее от турок(1569 г.). Позже Запорожское Войско бывало союзником и Польши, и Турции, и Крыма и воевало против них. Оно являлось постоянным союзником донских казаков. 

Запорожское войско являлось идеологической, организационной и военной базой в борьбе Украины за свою самостоятельность, было уничтожено Российским государством во второй половине XVIII в., как в свое время уничтожены были Московией республики — Новгородская, Вятская и Псковская. 

Но, как народный организм. Запорожское Войско все-таки сохранилось. Часть в конце XVIII в. была переселена на Кубань, где и было образовано из нее Черноморское Казачье Войско. Здесь, на Кубани, вместе с Линейным Казачьим Войском, ВОЗНИКШИМ почти одновременно с Черноморским, главным образом из донских казаков, путем переселения их, с 186S г., образовался один государственный организм - Кубанское Казачье Войско. 

В Поднепровье существовало с XVI в. особое, так называемое, реестровое казачество, которое представляло не что иное как военно-служилое сословие Украины, бывшее свободным и главенствующим. Попытка же в первой половине XIX в. образовать из великорусского населения особый тип казачества в виде аракчеевских военных поселений кончилась полной неудачей главным образом из-за отсутствия соответствующих качеств у великорусского народа. 

 ГЛАВА 7

Тмутараканское княжество образовалось, как мы видели, во второй половине X в. Русская летопись дает настолько отрывочные и случайные данные о Тмутараканском княжестве, что у русских историков XVIII в. шел спор о местоположении его. И только находка в 1792 г. в городе Тамани исторического памятника утвердила местоположение княжества в Приазовье и местоположение самого города Тмутаракани. 

В Тамани в 1792 г. была найдена мраморная плита с надписью: "В лето 6576, индикта 6, Глеб князь мерил море по льду от Тмутаракани до Корчева — 1000 и 400 сажен". Эта археологическая находка, а затем и другие исторические па-мятники точно установили местоположение города Тмутаракани. 

Тмутараканское княжество представляло из себя отдаленное, весьма непрочное явление, отрезанное отчасти, а после и совершенно, кочевниками-половцами. Невозможно предположить, чтобы князья переводили население или допускали передвижение его туда. Княжество потому и возникло, что на территории его уже существовало коренное славяно-русское население. 

Сообщение, связь Русского государства с Тмутараканским шло из Черниговского княжества по реке Северскому Донцу и по Дону. В состав Тмутараканского княжества в эпоху его наибольшего расцвета, то есть в конце княжения Мстислава, входили: большая часть, возможно, и вся К аза кия | с городами Руссией (Артаной) в устье Дона, Тмутараканью в устье Кубани, по имени которой и получило название княжество; северное Азовское побережье с жившими еще по реке Берде кабарами (черкасами) и Крым с городами: Козловым (Евпаторией), Сурожем (Кафой), Корчевой (Керчью). — Кроме упомянутого города Руссии в низовье Дона существовали города Чешлюев, Осенев, Шарукань (Саркел), Балин, Сугров, Орнас, Ахас. 

После появления (около 1050 г.) в степной полосе и оседания в ней половцев — народа тюркского, сильного, воинственного, осевшего к востоку, а затем к западу от Северского Донца и к югу от него, Тмутараканское княжество стало оторванным владением, предоставленным самому себе. В конце XI в. оно было совершенно утеряно Русским (Киевским) государством, и всякое упоминание о нем в летописи совершенно прекращается. Предоставленное самому себе оно перестало существовать в виде княжества, но, конечно, население его не исчезло, не исчезли и города, не исчезла и жизнь в них. 

Территорию Казакии занимают теперь донские, кубанские и другие казаки, особый народный организм, особая донская казачья народность образовалась, главным образом, из населения Казакии, существовавшего и после прекращения бытия княжества. 

В первой половине XII в., вскоре после того как со страниц русских летописей совершенно исчезают всякие упоминания о Тмутараканском княжестве, в них начинают встречаться сведения о дружинах бродников", являвшихся союзниками в войнах русских князей. Впервые летопись упоминает о них в записи под 1147 г. указанием о соединении войск бродников и половцев с войском князя Святослава на берегу реки Оки. 

Для бегства славянского населения с севера, из лесной полосы в степную, не было в то время побудительных причин, а главное, оно и не могло бежать на юг, так как беглеца ожидали плен и рабство у половцев. Наоборот, и во время владычества половцев продолжалось вытеснение славян из степной и даже предлесной полосы на север, в лесную. Лесная полоса имела громаднейшие свободные пространства, защищенные от кочевников самой природой; туда и уходило население, а не на юг, в степную полосу. 

Историк Н. Голубовский в своем исследовании "Движение и жизнь народов степной полосы до татарского нашествия" (Университетские известия. Киев, 1883.) говорит так: "Бродники есть община, выработавшаяся из остатков Полонского населения. Это был прототип казачества". 

Господствовавшие в степной полосе половцы жили в низовье Дона, по Донцу, и к югу от Дона, в степной полосе. Города в низовье Дона, принадлежавшие населению Тмутараканского княжества, были заняты половцами, но в них оставалось и бродницкое население, что видно из летописи. В описании походов русских князей на юг против половцев в летописях описан случай встречи самим населением с церковным пением и колокольным звоном южнорусского войска, поднесения вина и хлеба, что указывает на существование у населения земледелия и виноградарства. Наконец, летопись повествует о чудесной победе над половцами в низовье Дона, одержанной киевскими князьями при помощи "небесных сил (ангелов), предводительствуемых Святыми Борисом и Глебом. 

Почитание Св. Бориса и Глеба было, вероятно, очень широко распространено среди населения Казакии. Кресты-складни с изображением этих святых неоднократно были находимы на Дону, два таких креста были найдены хранителем Донского музея X. И. Поповым при раскопках Саркела (Шаруканя). 

Основой этого повествования, вероятно, было фактическое событие: помощь, оказанная Киевской Руси, неожиданная как для нее, так и для ее противников — половцев; она, вероятно и была оказана бродницким войском. Возможно, что у него на хоругвях-знаменах было изображение Св. Бориса и Глеба. Историческое .событие у летописца получило поэтически-религиозное освещение. 

Бродники жили в низовье Дона в существовавших здесь городах, но главная часть их жила по среднему Дону и по низовьям левых притоков Дона между ними и рекой Волгой. Между бродницкой территорией и соседним Рязанским княжеством оставалась громадная пустая полоса.' 

В Никоновской летописи есть ценная для нашего исследования запись (1148 г.): "Князь Глеб Юрьевич иде к Рязани и был во градех Черленого Яру и на Велицей Вороне и паки возвратился к Черниговским князьям на помощь..." Понятно, что помощь оказана не личная только, а с войском бродников. Черленый Яр была область, и очень обширная, если в ней существовали города, в то время разбросанные и удаленные друг от друга. 

По исследованиям Иловайского: "Черленый Яр" называлась, во-первых, река, впадающая в Дон между Тихой Сосной и Битюгом, во-вторых, часть берега у реки Савалы, которая впадает в Хопер, с правой стороны пониже реки Вороны... 

Название Черленый (Красный) Яр носила и местность в районе слияния реки Терсы с Медведицей. Здесь существовал один из древнейших городов Донского Войска — Красноярский, уничтоженный Петром I после подавления Булавинского восстания (1707—1708 гг.), на месте которого и возник город Красный Яр (Саратовской губернии). На основании указанных документов можно заключить, что Черленым Яром называлось среднее Подонье, то есть часть Дона с левыми его притоками к северу от Переволоки. 

Бродники были по тому времени достаточно многочисленным народом; известность их простиралась за пределы Восточной Европы. О воинственности их упоминается в слове Никиты Акомината в 1190 г.: "Куманы (половцы) — народ, доселе не порабощенный, негостеприимный н весьма воинственный, и те бродники, презирающие смерть, ветвь русских (Ruteni), и они — народ, повинующийся богу войны". 

Этот документ устанавливает близкое родство бродников с Киевской Русью, очевидное для иностранцев, которое сказывалось прежде всего в единстве языка и религии бродников с Киевской Русью. Воинственный характер, военная деятельность являлись характерными чертами бродницкой народности. 

Название бродников некоторые историки склонны были производить от слова "бродить и объясняли, что бродники были кочевниками; но у них, как указывали мы, были города, церкви, существовало земледелие. Войско помогало и воевало, с кем хотело, и в этом смысле было бродячим. Название бродников население Подонья и получило, можно думать, по государственно-политическому признаку, а не по социально-бытовому. 

Бродники составляли отдельное войско от половецкого, участвуя в войнах вместе в ними, действовали и самостоятельно. Упоминания о войске бродников в летописи встречаются включительно до монгольского нашествия. Незадолго до него (в 1215 г.) бродники участвовали в междоусобной войне русских князей на стороне князя Юрия Святославовича, а в 1216 г. — в союзе с Ярославом Святославовичем. 

Во время первого монгольского нашествия в битве на Калке в 1223 г. бродницкое войско, под предводительством своего воеводы Пласкини, было союзником монголов, то есть противником половцев и русских. Русский летописец негодует на то, что христиане-бродники оказались на стороне "агарян" и воевода их убедил киевского князя, осажденного на правом берегу реки Калки, сдаться монголам, после того как большая часть войск Юго-Восточной Руси, переправившаяся на левый берег, была разбита ими. 

Бродники знали, что главный удар монголы направляли против половцев, а русским князьям настойчиво предлагали союз против них. При этих условиях союз бродников с монголами представляется естественным и целесообразным, как путь избавления от всякой зависимости от половцев. Наконец, союз мог явиться и вынужденным: южнорусские князья собирались на Днепре, а территория бродников была уже под действительной угрозой отдельного разгрома; во спасение ее и себя союз с монголами и мог явиться — и необходимым, и неизбежным. 

Владычество монголов (татар) над народами степной полосы резко изменило их жизнь и исторические процессы, совершавшиеся в ней. В русской летописи нет указаний о существовании в степной полосе народа славянского происхождения по установлении в ней татарского владычества. Это объясняется тем, что связь лесной полосы со степной была утеряна. Русское (Киевское) государство было сильно разгромлено татарами, был разрушен (1240 г.) и центр культурной жизни и письменности — Киев. 

Северо-восточные колонии Русского (Киевского) государства, где на основах преемственности от него образовались новые государства — Московское, Рязанское, Тверское и другие, от Подонья были отделены сотнями верст безлюдного пространства. Подонье было оторвано и обособлено от них и территориально, и в своей исторической ЖИЗНИ. 

Предположения и даже утверждения некоторых русских историков, что население степной полосы, в том числе и бродницкое, было уничтожено татарами, является вообще несостоятельным теоретически, так как никакой народ целиком не уничтожался, и не отвечающим исторической действительности. Как не было уничтожено монголами население в лесной полосе, так оно не было уничтожено и в степной. 

Известно, что даже половцы не были уничтожены татарами (полностью): около 40 тысяч их семейств переселилось в Венгрию. Отказ Батыю со стороны короля Белы в выдаче их и был, если не причиной, то предлогом войны и вторжения татар в Венгрию. Часть половцев впоследствии поселилась в Поднепровье, смешавшись с поднепровскими черкасами и вообще украинцами, усилив тюркский элемент в Поднепровье. Часть половцев уцелела в предгорьях и горах Восточ¬ного Кавказа и существует и доныне в виде особой народности — кумыков. 

В первое нашествие татар (1223 г.) бродники явились союзниками татар, все равно вольными или вынужденными, а во второе — Батыево Г1237—1240 гг.) — направление движения татар шло из-за Волги и проходило севернее их территории, захватывая лишь окраину ее. 

О существовании бродницкой народности, и после походов-нашествий монголов, и после установления в степной полосе владычества их, мы находим свидетельства в иностранных исторических документах. В 1227 г. папа римский Григорий IX в своем послании епископу Гранскому писал: "Мы удостаиваем дать тебе наше полномочие в землях Кумании и Броднике (in Cumania et Brodnic), соседнем с ней, на обращение которых есть яядиждя по которому ты имеешь власть проповедывать, крестить... Этот документ указывает на известность и значимость Бродника, очевидно, что упоми¬ание наряду с Куманией (Половецким ханством) устанавли¬ает существование бродницкой народности, если не как госу¬арственного, то как народного организма. 

В 12S4 г., то есть уже после Батыева нашествия и установ¬ения монгольского владычества на востоке Европы, венгерсий король Бела IV в письме к папе римскому писал: "Когда государство Венгрия от вторжения татар, как от чумы, большею частью было обращено в пустыню и как овчарня изгородью было окружено различными племенами неверных, именно: Русскими, Бродниками с востока, Болгарами и еретиками с юга..." 

Приведенный выше исторический документ, упоминающий о б родниках наряду с другими народами, в том числе и с русским, указывает на то, что они были широко известны, что они имели отдельное бытие от последних, представляли особую народность, и на то, что они продолжали существовать и после установления татарского владычества в степной полосе. 

Историк Н. Голубовский в своем исследовании так и говорит о невозможности исчезновения бродницкой народности: "Община, получившая такую известность, как бродники, предпринимавшая экскурсии (походы) и в Венгрию, и в Византию, сумевшая сохраниться до самого нашествия татар, не могла исчезнуть неожиданно. Ни одно известие не говорит нам об этом; наоборот, письмо короля Белы IV указывает, что она около 1254 г. была полна силы. Если мы ничего не знаем далее о бродниках и берладниках, то причиной тому хаос, поднявшийся с нашествием татар, в силу чего южные русские степи сделались надолго terra incognita -— "земля незнаема". 

В дальнейшем Н. Голубовский высказывает свое предположение, что бродники являются родоначальниками, предками донских казаков, а берладники — запорожских. 

Один из послов папы Иннокентия IV в Золотую Орду, Плано Карпини, посетивший степную полосу Восточной Ев¬ропы в 1246 г., говорит, что жители Кумании частью бежали, частью были уничтожены татарами, частью попали под владычество их. Бродники и явились той народностью, которую татарам не только уничтожать, но и громить не было ни оснований, ни выгод Описывая взятие монголами богатого торгового города в низовье Дона — Орнаса (прежней Артаны, Руссии), оказавшего упорное сопротивление и взятого лишь при помощи запруд (по обстановке взятия Орнаса можно заключить, что он был расположен: или на месте станицы Старочеркасской, или на месте станицы Елизаветинской, вблизи теперешнего Азова, где была Руссия — Артана. — Прим. автора), Плано Карпини говорит, что среди населе¬ния этого города — хазар была и русь (Rutheni), то есть бродники. 

Посол Людовика Святого к Батыю Рубрук, посетивший Золотую Орду в 1253 г., в описании своего путешествия говорит, что "от смешения алан с руссами (русью) образовался особый народ.." и что закаленные воины этого народа, затерявшиеся среди иноплеменников (татар), все необходимое к жизни добывали войной, охотой и рыбной ловлей. Неблагоприятные условия жизни не позволяли им воздвигать больших городов. Образ жизни их был полукочевой, и лишь для защиты от холода и непогоды строили они землянки и постройки из плетня и камыша, но не отказывали своим дочерям и женам в богатых нарядах. Женщины украшали свои головы особым убором, который Рубрук находил очень похожим на головной наряд француженок того времени; низ платья они опушали мехом выдры, белки и горностая. Мужчины носили короткую одежду (кафтаны, чекмень) и барашковые шапки. 

Византийские историки Никифор Григора (умер в 1359 г.) и Григорий Пахимер говорят, что чиги, готы, аланы и руссы были покорены сыном Чингиз-хана Телепугой (Тулуем), что татарский полководец Ногай подчинил их своей власти и что, попавши под владычество татар, чиги, готы, руссы, аланы приняли их образ жизни, одежду и нравы. Эти народности обязаны были поставлять татарам вспомогательное войско. Очевидно, что здесь говорится не о лесной полосе, а о руссах (руси) степной полосы, то есть о бродниках. 

Указание Рубрука на то, что бродницкое население в низовье Дона строило землянки и постройки из камыша и плетней, как раз н свидетельствует, что оно ранее было не кочевым (у кочевников всегда существовали особые переносные и перевозимые постройки — кибитки, юрты), а было ранее оседлым населением городов, вытесненным оттуда монголами. Смешению бродников с черкасами (казахами) и аланами при монголах способствовало, кроме тесного соседства, давнего общения между ними, одинаковое положение покоренных народов и религиозное их единство. В низовье Дона по установлении татарского владычества очевиден в жизни коренного населения упадок, регресс: города были частью разрушены, а из сохранившихся бродники были вытеснены. 

Объектом наблюдения Рубрука было низовье Дона: здесь ввиду тесного общения, чересполосной и совместной жизни в городах бродников с другими народностями смешение было больше, чем в средней части Дона, в области Черленого Яра, где ни алан, ни черкесов не было в значительном числе; там, вероятно, смешение было меньше. 

В 1261 г. для христианского населения степной полосы была учреждена Подонская, или Саранская (Сарская), епархия с епископским столом в ханской ставке Золотой Орды, в городе Сарае, на рукаве Волги — Ахтубе. В состав епархии входило не только все Подонье, но одно время и территория бывшего Переяславского княжества, то есть все пространство до Днепра и часть Рязанской области. 

Русские историки склонны объяснять появление славянского христианского населения в Подонье той же болезненной тенденцией — "колонизаторских устремлений и осуществлений русского (великорусского) народа". Они совершенно не говорят, куда исчезло как население Тмутараканского княжества, так и потом бродницкая народность. Бродницкое население уже вошло в состав Золотой Орды, и прежнее государственно-политическое название его — "бродники", существовавшее у соседей, утеряло смысл, а само население бродниками себя никогда не называло; поэтому и путешественники не дают ему этого названия, а называют русью (Rutheni), вероятно, по языковому и религиозным признакам. 

Смешение бродников с аланами, под которыми Рубрук разумел вообще христиан неславянского племени, чтобы сказаться, быть замеченными, должно было быть давним, продолжительным. 

Воинственные качества, знание ратного дела и наличие организационных форм, которые обратили внимание Рубрука, были наследием длительного прошлого, определенного быта, деятельности, преемственности, они имелись уже в наличии как у бродницкой народности, так и у предков ее — славяно-руссов, казахов и алан, из которых вследствие исторических условий и образовалась бродницкая народность, сохранившая славянский язык и христианскую религию — главные признаки принадлежности ее к руси (Rutheni). 

Из упоминания Рубрука о добывании населением Подонья (бродниками) средств к жизни войной вытекает, что эта народность входила в состав Золотой Орды и в составе ее имела военно-служилое положение. Самостоятельно эта народность никаких войн или походов во время татарского владычества, конечно, вести не могла. Военная добыча и стала, наряду с охотой и рыбной ловлей, одним из средств существования населения Казакии в низовье Дона. 

Невозможность образования в то время населения П одонья, вследствие колонизации из лесной полосы, Н. Голубовский устанавливает так: "Разгром Рязанской области от татар произошел в 1237 г., и промежуток времени до основания Саранской (Подонской) епархии всего 24 года (1237—1261 гг.). Мы не находим возможным, чтобы за такой короткий промежуток времени успела колонизироваться такая удаленная область, какой был Черленый Яр, притом колонизироваться так, что могла составить епархию с приходами и монастырями. В 1237 г. вся местность от Воронежа до Рязани была опустошена татарами (Воскресенская летопись), и странно было бы, чтобы напуганное, разоренное население сейчас же после погрома обратилось к колонизационному движению. Это было бы совершенно неестественно". 

Для колонизации имелись, как мы говорили, громадные свободные пространства в лесной полосе: не было необходимости осуществлять свои колонизаторские устремления для великоруссов (великорусская народность в то время находилась в процессе своего образования и первоначального развития. — Прим. автора), если они и были б в действительности, направляя их в чуждую стихию — степную полосу, при условиях: из огня в полымя". 

Таким образом, является несомненным, что население Подонья, называвшееся ранее бродниками, являлось коренным населением его. Центр жизни и деятельности с низовья Дона, где города по большей части были разрушены, а из уцелевших бродники были вытеснены монголами в Среднее Подонье, был перенесен в часть ее, носившую название Черленый Яр. 

Золотая Орда как государство в своем составе заключала, кроме монгольских орд, и все народы Восточной Европы до реки Днестра. Первоначально она была частью Империи Монголов, наследия Чингиз хана, потом зависимость от Великого Хана стала номинальной. 

В государственной системе Золотой Орды в эпоху могущества монголов основой являлось то, что она представляла из себя соединение, сожительство народов (конечно, не добровольное) под властью единого хана Золотой Орды, являвшейся одинаково для всех народов самодержавной. Значение и роль сословий и классов Западной Европы в государственной системе Золотой Орды играли не они, за отсутствием таковых, а разные народы в целом, входившие в состав ее. 

Северо-Восточная Русь для Золотой Орды служила источником средств, получавшихся сбором дани и податей; таким образом, по отношению всей Золотой Орды, она являлась в целом как бы податным сословием (крестьянским, сельским). Войска (дружины) Северо-Восточной Руси не входили в состав вооруженных сил Золотой Орды, не участвовали в ее походах. Бухарцы, хивинцы, камские болгары и остатки хазар, сохранившиеся в низовье Волги, в Астрахани и по Каспийскому побережью, представляли в целом для Золотой Орды торговое сословие. Вооруженную силу, источник военного могущества Золотой Орды, составляли войска собственно монгольских орд и покоренных народов степной полосы. 

Рубрук в описании своего путешествия дает соотношение вооруженных сил в Золотой Орде — собственно монгольских и покоренных народов; число войска последних в 3—4 раза превосходило первых. Аланы, казахи (черкасы) и башкиры (венгры) составляли конницу, народы Поволжья — черемисы, мордва, как природные стрелки (охотники) и пешеходы, давали пехоту; чуваши и камские болгары, как опытные судоводители, обеспечивали плавание и торговлю по реке Волге. 

Византийский писатель, современник той эпохи, Г. Пахимер говорит: "Аланы, Зикхи (Чиги), Готы и Россы, сопредельные им, приняли их (монголов) нравы, даже язык и одежду, и были причислены в товарищи военной службы и скоро составили бесчисленные войска". Собственно монгольская орда представляла как бы высшее господствующее сословие в государственной системе Золотой Орды. Но монголы быстро смешались с тюркскими народами. 

Историки говорят, что в составе войск Золотой Орды была (12S6 г.) конница "улан" и "казаков". Уланы были войском аланского народа, а казаки — войском кавказских черкасов (чигов) и казаков. Отличительным вооружением улан было копье (пика), а казаков — сабля. 

В пределах Азии: у монголов самого названия — "казак" не существовало, оно появилось там лишь с XV в. в названии киргиз-казак (кайсак). Слово "казак", известное в разном начертании от разного произношения его: "казах" (у Константина Багрянородного), "касог" (в русских летописях), "касаг" (у теперешних осетин). Казах, касаг, касог в русском языке утвердилось в виде слова "казак", а от русских оно было позаимствовано и другими народами. Слово "казак" определяло не только тип воина-конника, в частном случае — пограничного стража, но и его социальное и государственное положение в Золотой Орде. От собственно казаков название распространилось и на другие народности степной полосы, получившие тождественное положение с казаками в государственной системе Золотой Орды. 

Бродницкая народность, то есть большая часть Казакии со своим населением, не только получила в государственной системе Золотой Орды положение казачества, но и усвоила название "донских казаков", наряду с названием "чиги", как свое новое этническое имя. 

Выше мы установили, что название черкасы, казаки, чиги и кабары являются тождественными, заменяющими одно другое: там, где встречается одно из этих названий, то непременно встречается и какое-нибудь другое из них. Установление тождественности этих названий имеет большое значение. 

Еще Н. М. Карамзин предполагал, что казачество и слово "казак" более древнего происхождения, чем Батыево нашествие. Донской историк В. Пудавов и другие считали, что "черкасы назывались казаками, а казаки черкасами". 

Профессор Щербина устанавливает тюркское происхождение слова "казак". На толкованиях других русских историков слова "казак" не будем останавливаться, они большей частью несерьезны. 

У византийского писателя Константина Багрянородного (948 г.) встречаются в его капитальном географическом труде названия Прикавказских стран Читая, Казахия и Папагия. Последнего названия мы больше нигде не встречаем. Воспоминанием о каком-то народе, называвшемся папагами, служит лишь название барашковой шапки папаха, позаимствованной у этого народа, как шапка "рухменка" была позаимствована у туркмен. 

Для народов Предкавказья еще до этого (Птоломей, II век д. н. э.) существовало название черкасы (серасу). У того же Константина Багрянородного есть указание, что с венграми на' запад ушли кабары. Эти кабары, составившие восьмое колено, отличались особой храбростью, организованностью и положили основу гусарской (хозарской) конницы у венгров. 

Мы уже высказывали (предположение ред.), что часть этих кабаров, вместе с венграми вытесненная печенегами из района Волго-Донской переволоки, то есть северной части Казакии, осевши вблизи Поднепровья, и положила начало поднепровским черкасам (черным клобукам). Эта часть кабаров осела первоначально на Азовском побережье, куда и перенесла название с переволоки реки Берды- Берендеи есть особое, вероятно, произношение слова "бердеи", то есть с реки Берды. 

На иностранных картах XIV—XV вв. на северном побережье Азовского моря, в районе реки Берды, неизменно стоит название Кабарда (Cabardi), правда, в те времена, когда населения этого там уже не было (иностранцы пользовались устаревшими источниками). В описании битвы на Калке (1223 г.) Абуль Гази упоминает, что она произошла в земле черкасов (Cabardi). Некоторые историки (Голубовский) говорят, что впервые слово "казак" (в смысле конника-стража) встречается у половцев. Это понятно: войско казаков Казахии, если не постоянно, то периодически, входило в состав войска половецкого ханства. 

В русских летописях прикавказские народности неизменно назывались косогами, и названия черкасов в них не встречается. Только в описании Куликовской битвы (1380 г.) для прикавказских тюркских народностей вместо имени косогов в летописи употреблены черкасы, и это название становится обычным, но зато название косоги больше никогда в летописях не употребляется, оно исчезает. Мы это объясняем тем, что, с одной стороны, слово "казак" приобрело специальное значение (военное и государственно-служебное), с другой, — название "казаки", как этническое, усвоил ось преимущественно за населением Подонья. 

В XVI столетии кавказские черкасы, в отличие от днепровских и запорожских черкасов, между которыми в то время, конечно, не существовало никакого родства, в русских исторических документах называются "пятигорскими черкасами". В первой половине XVII столетия у донских казаков и в документах московских мы встречаем названия: "кабардинские черкасы" и "кубанские черкасы". Только со второй половины XVII столетия вместо черкасов начинает усваиваться название черкесов, уже после установления влияния турок, а после и владычества их и принятия черкасами кабардинскими и кубанскими ислама. Название черкас в турецком произношении изменилось в черкес. Но и название казахов за кавказскими черкесами еще сохранилось, что видно из документов 1708 г. Ближайшие соседи кабардинцев осетины и доныне называют их не иначе как касаг, казак. 

Великорусы до сих пор называют донских, яицких, терских и кубанских казаков неизменно чигой (чига), сохраняя древнее тюркское окончание га, с прибавлением эпитета "остропузая". Это название указывает, что когда-то в сознании великорусского народа казаки были народом не великорусского происхождения; это сознание у самого великорусского народа существует и поныне. Эпитет "остропузая" применяется, конечно, в переносном смысле. В чешском и украинском языках есть слово "читать", означающее высматривать, выглядывать, разведывать; очевидно, что оно позаимствовано было от народности, войско которой составляло легкую разведывательную конницу у татар, возможно, что еще и раньше у половцев. "Остропузая чига" имеет, или имела, смысл — везде проникающий, проползающий на животе. 

Из изложенного видно, что в старинных памятниках названия — черкасы, казахи, чиги, кабары — являлись обобщающими названиями народов Казакии и заменяющими одно другое. Поэтому, если кто заимствовал одно из этих названий, неизбежно им заимствовалось и какое-нибудь другое. 

Территория Подонья, особенно средней части у Волго-Донской переволоки и к северу от нее, после оседания татар по нижней Волге (к востоку и югу от нее) и постройки ханской ставки (столицы Золотой Орды) Сарая на рукаве Волги Ахтубе, получила для татар исключительно большое значение. 

Волго-Донская переволока являлась узлом путей вблизи столицы Золотой Орды; местность же к западу и к северо-западу, в частности течение среднего Дона с Хопром, являлась естественным прикрытием узла этих путей, ханской ставки г. Сарая и кочевьев татарских орд, осевших восточнее Волги; прикрытием как со стороны Северо-Восточной Руси, так и Литовского, Польского и Венгерского государств. 

Территория этой части Казакии, занимавшей течение средней части Дона с левыми притоками р. Хопром с Великой Вороной, Медведицей (Саловской), с Терсой и другими, носившая название Черленый Яр, представляла местность холмистую, овражистую, с лесами по рекам и большими полянами по водоразделам. Леса были богаты всякого рода зверьем, в том числе и пушным, и птицей, реки и озера — рыбой. Притоки Дона в то время были судоходными. Область эта заключала в себе свойства степной и лесной полосы, но для оседания кочевников (скотоводов и коневодов) она была непригодной. 

От ближайшего княжества Северо-Восточной Руси Рязанского и от поселений мещеры и мордвы, сидевших по низовьям р. Мокши с Цною и по р. Суре, область Черленый Яр была отделена громадным безлюдным лесным пространством. Прикрытие узла путей, г. Сарая и кочевий татар с северо-запада, запада являлось для них государственной необходимостью. Для этого нужна была соответственная вооруженная сила. Расходование собственно монгольских сил для этой второстепенной задачи являлось невыгодным, а войско их, конница, и не была пригодной для того, да и вся задача была трудно выполнимой, вследствие почти невозможности существования монголов-кочевников на этой территории. 

Если бы мы не имели документальных данных, что еще до установления татарского владычества область эта, носившая название Черленый Яр, имела города, следовательно, и население, можно было бы предположить, что население туда было передвинуто татарами, настолько это было для них необходимо. Эта военная служба, имевшая государственное значение в отношении ядра Золотой Орды, и возложена была на бродницкую народность, население Подонья. В государственной системе Золотой Орды эта народность и получила значение и роль казачества. 

По отношению ядра Золотой Орды служба подонского казачества являлась пограничной и постоянной. В нее входили: охрана караванов, посольств, бродов, перевозов (на последнее находим указание у Рубрука), обслуживание рек, охрана порубежных подонских городов, караулов. Для выполнения своей службы подонские казаки, кроме конницы, имели и пехоту, и судовое войско, что бродницкая народность, живя исстари на этой территории, уже имела, чем в готовом уже виде и воспользовались татары. 

Можно предполагать, что, живя на водных и близ сухопутных путей, и близ узла их, население Подонья принимало живейшее участие в торговле предметами, прежде всего своими, местными, — мехами, воском, медом, рыбой и т. д. Население Подонья, судя по историческим документам, было зажиточным. 

Власть Рязанского, а равно и Московского князей, конечно, не имела никакого отношения к Подонью, и для летописцев того времени Подонье было — "земля незнаема". Но. церковно-религиозная власть митрополита Киевского ("всея Руси"), имевшего митрополичий стол в то время в Москве, захватывала более широкие области, имела более широкое и глубокое общение со всем православным христианским населением Востока Европы, чем власть великокняжеская. В грамотах религиозного содержания митрополитов Московских мы и находим документальные подтверждения изложенного выше. 

Епархия Подонская и Сарайская (Сарская) была установлена в 1261 г., то есть менее чем через четверть столетия по установлении владычества татар в степной полосе. Епископ ее имел место пребывания в г. Сарае, а в высшем церковном отношении подчинялся митрополиту "всея Руси", имевшему стол в Москве. Если мы примем во внимание, что во время образования Подонской епархии существовали уже митрополии Чигии и Алании и обе по положению и по путям были ближе к Подонью, то образование особой епархии, установление пребывания епископа в г. Сарае и подчинение его не одной из указанных митрополий, а Московской должно было иметь свои основания. Установление Подонской епархии указывает, что ханская власть Подонью придавала большое значение. Установление же епископского стола в Сарае (ханской ставке) давало возможность политического влияния и давления государственной власти на епископа, а через него и на все население Казакии, делая Сарай для него важным религиозным центром. Подчинение епископа Подонского епископу "всея Руси" можно объяснить тем, что Подонье было связано одним языком (языком богослужебным, церковно-славянским), что было очевидно и для татар. 

Послание 1334—1353 гг. таково (Акты исторические, т. 1, с. —> 15): "Благословление Феогноста, Митрополита всея Руси, к детям моим: к баскакам, и к сотникам, и к игумнам, и к попам, и ко всем христианам Черленого Яру, и ко всем городам, по Великую Ворону". В грамоте этой писалось: "А ведайте, дети, занеже многажды речи и мятеж был про меж и двумя Владыками Рязанским и Саранским, про передел (пред¬ел — пр. авт.) той, и послал бы я к вам и гумна своего, да рассмотрит по правде, чей передел будет; и по того же игумену послушствует, дал есмь был грамоту Владыце Саранскому Афанасию". Далее в грамоте указывается о приезде владыки Рязанского в Москву.и предоставлении им грамот прежних митрополитов Максима и Петра, в которых граница Рязанской епархии указана но реку Великую Ворону; и о предоставлении им отступной грамоты Владыки Саранского Сафония, который признавал указанную выше границу епархии. На основании этих данных митрополит Феогност постановил: "И :и вся аз ныне видев, рассудил есмь, что держа™ Владыце Рязанскому передела (границы) того всего, по Великую Ворогу". 

Заголовок грамоты митрополита Алексея от 1360 г. таков: "Благословление Алексея, Митрополита всея Руси, ко кем крестианам, обретающимся в пределе Черленого Яру, I по караулом возле Хопор до Дону, попам и дияконам, I к баскакам, и к сотникам, и боярам". Из грамоты видно, что часть и к западу от Великой Вороны оставалась еще фактически в ведении епископа Саранского до 1360 г., митрополит писал: "И от сих мест Владыце Саранскому Афонасию нет власти в том переделе, но власть Рязанская, попы и дияконы [оставляющего, Владыки и власть дающего. И ныне послал юмь к вам Владыку Рязанского Василия с грамотой своею: i вы поминайте, и пошлину церковную давайте ему по обычаю". В этом праве постановки духовенства и во взимании церковной пошлины и заключались притязания рязанских епископов. Из грамот очевидно, что к западу от Великой Вороны и Хопра заключалась только часть области Черленого Яру. На эту часть притязала власть религиозная, но власть князей рязанских не имела к ней никакого отношения. 

В административном отношении в государственной ситеме Золотой Орды обе части представляли одно целое, часть Казакии. Указание на существование городов, церквей, монастырей и упоминание об области Черленого Яру говорят, что это население было коренным — это население было то, которое во время владычества половцев в степной полосе называлось бродниками, а теперь стало казаками. Военное устройство (сотники, караулы) указывает на то положение населения Подонской епархии, которое оно занимало в составе Золотой Орды, а территории — роли заслона. Упоминание баскаков, татарских губернаторов, или резидентов, и благословление им указывает, что они были христиане. Можно предположить, что этой властью были облечены представители коренного населения Подонья, то есть христиане, или, возможно, что назначенные татары приняли христианство. До принятия ислама татары отличались широкой веротерпимостью, вернее полным безразличием к религиозным вопросам, л грамоты епископа Полонского Константинопольскому патриарху (1301 г.) с вопросом, как поступать при крещении »рослых, видно, что крещение татар, следовательно, надо слагать, и вступление их в ряды донских казаков было не единичным.. 

В грамотах митрополитов указывается западная пограничная часть Черленого Яру потому только, что здесь на 1сть территории притязали епископы Рязанские. Причиной притязаний было то, что население Подонья было зажиточным, а обоснование свое находили в том, что Рязанская епархия выделилась (1187—1203 гг.) из Черниговской, к которой когда-то принадлежало и Тмутараканское княжество, после если не вся, то ближайшая часть области Черленого ру. Как политическая граница Московского государства не впадала с границами церковной власти митрополита "всея 'си" (последние были шире), так и власть, или, во всяком слуучае, притязание епископа Рязанского, была шире границ ого княжества." 

Подонская епархия простиралась на восток до Волги вниз по Дону до устья. Это видно из того, что в ярлыке, полученном от Золотой Орды Св. Феогностом, митрополитом "всея Руси", во время пребывания его в Сарае в 1342 году, :среди церковных имуществ, освобожденных от налогов, указываются виноградники, а они могли существовать, как существуют и ныне, только ниже устья р. Чира, то есть в низовье Дона, следовательно, города, во всяком случае поселения с церквями, в то время существовали и в низовье Дона и Донца, низовье Дона во время татарского владычества существовали: города: Азов, в котором торговали генуэзцы; Ахас, в устье р. Сала; Орнас, вероятно, там, где возник впоследствии Черкасск. Существовали по Дону и Донцу, как можно судить по картам XV ст., и другие города. По Дону и при татарах велась широкая торговля через Азов с Западной Европой, особенно с Византией. 

Возможна постановка и такого вопроса: укрепленный рубеж по Дону, Хопру н Вороне существовал, но не был ли он создан Рязанским княжеством против ядра Золотой Орды? Такой рубеж, как совершенно оторванный от слишком удаленного и находившегося до известной степени в стороне Рязанского княжества, не имел бы для него никакого смысла. Устройство такого рубежа для Рязанского княжества было и невозможным, так как очевидно, что татары устройства его не допустили бы. 

Наконец, археологические изыскания Е. Ознобишина (Е. Ознобишин. К вопросу о происхождении Донских казаков. Донские Областные Ведомости, 1874 г.) устанавливают, что, судя по остаткам и следам укреплений по указанным рекам, эти укрепления, относящиеся к XIII— XIV ст. (времени существования епархии), были возведены, несомненно, для защиты с северо-запада и запада, то есть со стороны Северо-Восточной Руси и Литвы, а не с юго-востока и востока, то есть не от татар. 

Полонская епархия, следовательно и население ее, существовало до самой Куликовской битвы (1380 г.). 

Таким образом, население Подонья было народностью, имевшей в государственной системе Золотой Орды в целом положение и значение военно-служилого сословия, внутри себя сохранявшего свое устройство и управление. Было подчинено непосредственно ханской власти; баскаки и были представителями ее. Внутри себя население Подонья было свободным и вольным народом. 

Влияние татар простиралось далеко за пределы узковоенного влияния на подонское население, вероятно, было и вхождение татар в ряды казачества, прилив монгольской крови путем смешанных браков. Но население Подонья, представлявшее особую народность, имевшее определенный быт, религиозные устои, нравы, обычаи, идеологию и психологию, традиции, было стойко от поглощения татарами. Население Подонья, тесно соприкасаясь с татарами, вероятно, усвоило, как государственный, и их язык. * 

Но церковно-славянский язык, на котором совершались церковные службы и требы, существование письменности способствовали сохранению у населения и народного своего славянского языка. 

Исторические документы исключительной ценности, относящиеся к 1380 году, к Куликовской битве, устанавливают, что население Подонья называлось уже во время владычества татар не только казаками, но и казаками донскими. 

Название бродников утерялось. Само население не назыало себя этим именем, что видно из того, что этим названием население Подонья не называют ни Карпини, на Рубрук, а за отсутствием другого, по религиозному и языковому признаку, называют русью. 

За подонским населением усвоил ось название казаков (чигов), оно не могло не усвоиться. У этой народности существовал славянский язык, вероятно отличавшийся и от украинского, и великорусского, но она, вероятно, говорила и на тюркско-татарском. Христианская религия не была отличительным признаком народов степной полосы в то время, так как исповедывали православие и алане. 

Население Подонья во время владычества половцев и татар в степной полосе (1100 — 1380 гг.), то есть на протяжении около 300 лет, было совершенно оторвано от Руси Юго-Западной и Северо-Восточной, и естественно, что новая народность утеряла ощущаемые признаки родства с ними. 

Название казахов подонское население усвоило как народное и как государственно-политическое. 

Возникновение казачества, как явления и как особой народности, никакой связи, никакого отношения к Руси Северо-Восточной (Московской) не имеет: и явление, и самая бродницкая народность, за которой закрепилось название казаков, более древнего происхождения, чем сама Русь Московская (великороссы), а тем более Российское Государство. 

Итак, население Казакии, в которой область Черленого Яру составляла главную часть, образовавшееся из смешения славяно-русов и казахов, во время владычества монголов представляло уже особую народность, исповедовавшую православие, составлявшую особую Полонскую и Саранску Епархию, говорившую славянским языком, родственную славянам. В государственной системе Золотой Орды эта народность имела значение и играла роль казачества. В это время: нею и закрепилось название казаков, как этническое, а у великорусов и народное название читало этому разделению население Подонья (Казаки! представлявшее особую славяно-тюркскую народность донских казаков, можно назвать Русью Юго-Восточной.