Владимир Владимирович!

    Будучи музыкантом, я постоянно езжу по стране и встречаюсь с самыми разными людьми. То, о чём я хочу Вам рассказать, Вам наверняка в принципе известно, но, подозреваю, что Вы не представляете себе масштабов бедствия.

    Вам, конечно, хорошо знакомо слово "откат". Ещё 5-6 лет назад средний откат по стране составлял 30%. Плакали,  но платили. Сегодня это 70%. Мне достоверно известен случай, когда откат составил 95%. Об этом сегодня знает вся  страна. Знает и молчит, так как одна часть населения с этих откатов и кормится, а другая (значительно большая)  боится потерять и оставшиеся тридцать. Я знаю, что вы скажете - пусть обращаются в суд. Они не пойдут в суд,  Владимир Владимирович. Потому что наш суд сегодня - либо машина для наказания неугодных, либо аппарат по приёму  денег от истцов.

    Итак, на оставшиеся от бюджета 30% мы собираемся крепить оборону, строить дороги, развивать промышленность,  медицину и образование и проводить лучшую в мире олимпиаду. Если ситуация в ближайшее время кардинально не  изменится - дело пахнет тотальной катастрофой.

    Я пишу это письмо Вам, потому что какие-либо серьёзные изменения в нашей жизни происходят сегодня  исключительно по Вашему решению, Вашему слову, Вашему взгляду.

    Я не верю, что Вам настолько наплевать на страну, которая выбрала Вас Президентом.

                         Андрей Макаревич, сайт mk.ru, 6 августа 2012 года

    Все, что власть хочет знать об обществе, - это сколько нужно денег, чтобы откупиться от бедных и как тем самым заставить их голосовать за себя.

    Тут буквально на днях Альфред Кох, весьма тонкий автор, более известный благодаря "Распродаже России", сделал очень точную запись  в "Фейсбуке", заслуживающую того, чтобы ее привести полностью:

    "Существует такая (довольно известная) концепция государства, которая называется "государство как стационарный бандит". Смысл этой  концепции состоит в том, что государство - эта некая банда, которая захватывает власть над неким народом, живущим на определенной  территории. Однажды банда обнаруживает, что она не может расширить свои владения: мешают другие банды. Тогда банда начинает эксплуатировать "свой" народ. Очень скоро она понимает, что если она эксплуатирует народ слишком жестко, то народ либо начинает вымирать, либо восстает.

Экспериментально устанавливается некая разумная мера эксплуатации, когда банда забирает лишь ту часть добавленной стоимости, которая оставляет народу достаточно средств для расширенного воспроизводства. В этих условиях богатеют и банда, и народ. Таким образом банда  превращается в рациональную власть. Я долго не мог понять, почему наша банда так наплевательски цинично относится к народу? Прежде всего  к тем, кто эту самую добавленную стоимость производит. А заботится лишь о тех, кто так или иначе сидит на перераспределении добавленного  продукта, а не на его производстве. И тут меня осенило: для власти, выбравшей в качестве концепта развития страны практически исключительно  продажу извлеченного из ее недр сырья, население этой страны - лишнее. Оно не субъект, производящий добавленную стоимость, как было бы,  если бы выбрали альтернативную концепцию, заключающуюся в развитии за счет роста добавленной стоимости. В выбранной сырьевой концепции  население проходит по статье "затраты", или, как теперь модно говорить, - "косты". А рациональный бизнесмен "косты" сокращает. Мы мешаем  нашей банде. Она едва нас терпит. Реально ей нужны лишь 2-3 млн человек, которые заняты в добыче и доставке к рынкам сбыта сырьевых товаров.

А на месте остальных они бы предпочли иметь либо бесправных гастарбайтеров, либо прямо зависящих от них бюджетников и пенсионеров. Если  посмотреть на поведение нашей власти-банды под этим углом, то тогда оно оказывается вполне рациональным, и ее нынешнее поведение по отношению  к нам - чуть ли не верх гуманности и терпимости".

    Концепция "стационарного (или "оседлого" - в отличие от "гастролирующего") бандита", разработанная знаменитым американским экономистом  Манкуром Олсоном, действительно многое объясняет в поведении клана, который сейчас управляет государством. Я бы, правда, назвал этот клан  сектой, потому что, помимо извлечения ренты на правах монопольного хозяина, устанавливающего правила, но на ходу их же меняющего под себя,  эта группа товарищей объединена эклектичной квазирелигией. Состоит она из православного фундаментализма, антизападничества и ощущения  чекистской имперской миссии (здесь мы выводим за скобки экспертов, обслуживающих власть, которые не хотят своей стране зла и борются в  рамках заданных правил хотя бы за сбалансированный бюджет - чтобы не жахнулась экономическая система). В этом смысле секта имеет свою  идеологию (религию) и живо напоминает другую секту - верных марксистов-ленинцев, которые начали играть роль "стационарного бандита"  сразу  после Гражданской войны, а затем удерживали позиции благодаря извлечению ренты (с момента разработки самотлорских месторождений). Соединение  монопольной позиции "стационарного бандита", наличие ренты и квазирелигии позволяет секте всех остальных, не примкнувших к ней, считать  еретиками, "неверными", "оранжистами".

    Если, как показали Дуглас Норт, Джон Уоллис и Барри Вайнгаст в своей работе "Насилие и социальные порядки", в раннем Средневековье  государство служило в качестве "полицейского отделения церкви", то в модели "стационарного бандита по-русски" церковь взяла на себя функции  идеологического отдела государства. Она освящает так называемое "ручное управление" без стабильных институтов, которое было бы правильно назвать  не "невидимой рукой" (ее существования власть допустить не может), а "грабящей рукой" (термин американских экономистов Тимоти Фрая и Андрея Шлейфера).

    Происхождение нашей власти действительно описывается в терминах концепции "стационарного бандита", вошедшей во все учебники  институциональной экономики. В своей книге "Власть и процветание: избавляясь от коммунистических и капиталистических диктатур", опубликованной  в 2000 году уже после кончины автора, Манкур Олсон так описывал мотивацию шефа победившего клана: "У лидера бандитов, обладающего достаточным  могуществом для того, чтобы контролировать и удерживать территорию, появляется стимул к тому, чтобы осесть, водрузить на себя корону и стать автократом, который поставляет населению публичные блага".

    Собственно, здесь описана психология многочисленных криминальных царьков, которые перешли от бандитского контроля над регионом, областью,  районом, муниципалитетом к квазиформальному, превратившись в губернаторов, глав районов и мэров. Как правило, capoditutticapi, глава всех  бандитов, в той или иной административной единице, если он достаточно эффективен, действует по принципу "одного окна" - то есть представителям  малого бизнеса, помимо формальных платежей, можно откатывать только одному неформальному хозяину. Других capoditutticapi сдерживает силой  авторитета или просто силой. Гораздо хуже, когда непонятно, кому откатывать и кому жаловаться, если сборщики неформальных податей  выстраиваются в очередь и тем самым делают бизнес нерентабельным.

    Кстати, неэффективность федеральной власти в том и состоит, что, в отличие от некоторых царьков районного масштаба, она не защищает своих  подданных, у которых забирает налоги и сборы и с которыми делится остатками ренты, от других бандитов. Поэтому непонятно, зачем она вообще  нужна. Ведь эффективный "стационарный бандит" делает, по словам Олсона, так: "Поскольку жертвы оседлого бандита являются для него источником  налогов, он запрещает убийство своих подданных и нанесение им увечий: бандит запрещает воровство кому-либо еще, кроме себя".

    В другой работе (в соавторстве с Мартином Макгиром) Олсон приводит математические доказательства размера налога, который - из рациональных  соображений, свойственных "стационарному бандиту", - не может быть слишком маленьким, но и слишком большим. Наша нынешняя власть тоже находится  в постоянном поиске доходно-расходного баланса. При этом она сознательно поддерживает минимально возможный уровень бедности: правящий клан  не может позволить народу богатеть (за счет бюджетных источников или за счет предоставления возможностей заработать самим в условиях  незарегулированной экономики), потому что людям с достатком такая власть не очень нужна. (Как говорил нобелевский лауреат Амартья Сен, бедность - это не низкий доход, а дефицит возможностей.) К тому же во время выборов, которые должны сообщать "стационарному бандиту" видимость легитимности,  поддержание бедности дает возможность стимулировать голосование методом подачек, обещаний, повышений пособий и пенсий и т.д. Состоятельному и состоявшемуся человеку такие подачки не нужны, и поэтому есть риск, что он не станет подтверждать легитимность человека, объявившего себя  законным начальником всех начальников.

    Государство в такой системе заинтересовано в бедности. Но оно же заинтересовано и в неопределенности - тем самым всякий раз подтверждая свою способность "преодолеть хаос", "навести порядок" в том беспорядке, который само и поддерживает. Поэтому такое государство вместо  строительства институтов, работающих, невзирая на личности, - судов, парламентов, госуслуг и т.д. - занимается "ручным управлением",  "разруливанием вопросов", которые в нормальной институциональной среде разрешаются автоматически и без взяток. Вне коррупции "стационарный  бандит" существовать не может. А вместо решения проблем власть их "финансирует". И этих денег всегда мало, поэтому у нашего "стационарного  бандита", несмотря на доходы от углеводородов, вечно не хватает ресурсов.

    Ну и, разумеется, "стационарный бандит" не заинтересован в демократии и обратной связи. Все, что он хочет знать об обществе, - это сколько  нужно денег, чтобы откупиться от бедных и как тем самым заставить их голосовать за себя. Политика здесь уже не является обменом - общественные  блага в обмен на налоги (на этот счет тоже есть целая теория другого нобелевского лауреата Джеймса Бьюкенена). Она является грабежом и  национализацией. Доходов и душ. За последнюю функцию отвечает РПЦ.

    Смысл происходящего в стране - попытка избавиться от системы "стационарных бандитов" федерального и уездного масштабов. И яростное ответное  сопротивление, при котором "стационарный бандит", вопреки логике Манкура Олсона, вынужден наносить своим подданным увечья.

  А.Колесников, "Новая газета", № 88 ОТ 8 АВГУСТА 2012 года